Обвиняющие св. Кирилла прежде всего указывают на то, что Иоанн Антиохийский опоздал по уважительным причинам. О причинах опоздания не раз писал уже сам Иоанн, а защитники его в последующее время еще подробнее разработали вопрос об этих причинах. Обычно указывается на дальность расстояния, с которым пришлось бороться сирийцам. Некоторые епископы должны были двенадцать дней ехать до Антиохии, а от Антиохии до Эфеса им предстоял путь еще в 30 дней.(1391) Указывают, далее, на беспорядки в Антиохии, задержавшие Иоанна, не желавшего в такой момент оставить свой город. Наконец, говорят, что разлив Оронта и дожди, размывшие дороги, явились не малой задержкой для „восточных“. (1392) Нам, кажется, нет нужды доказывать несостоятельность всех этих причин. С одной стороны, достаточно указать на то, что не опоздали на собор епископы еще более отдаленных стран и городов (Скифии, Африки, Палестины), да и из Восточного диоцеза было на соборе к 22 июня немало епископов (из 68 епископов, подписавших протест против открытия собора 22 июня, 17 епископов были из Восточного диоцеза, (1393) а из 10, подписавшихся с Несторием в жалобе к императору от того же 22 июня Восточного диоцеза, было пять епископов.(1394) С другой стороны, все историки признают, что Иоанн предварительно устроил в Антиохии поместный собор и тогда только двинулся в Эфес; а если для заседаний поместного собора было время, то что же говорить о невозможности для „восточных“ явиться вовремя на собор? Наконец, если бы Иоанн спешил на собор, то он поехал бы морем,(1395) и тогда никакие препятствия не задержали бы его, ветер в это время, как можно думать, был для едущих из Антиохии самый благоприятной.(1396)
Говорят далее, что Иоанн предупреждал св. Кирилла о скором своем приезде, а Кирилл обнадежил его, что весь собор будет ожидать его, а между тем открыл заседание собора, зная, что Иоанн в нескольких днях пути от Эфеса. Что же касается того, что епископы, приехавшие от Иоанна, сообщили ему, что Иоанн просит его не ожидать, если он запоздает еще более, то очевидно, говорят, Иоанн назначил какой-то срок, до которого Кирилл обещался ждать его. Если же Иоанн жалуется на Кирилла, что его не стали ждать, то, очевидно, Кирилл, вопреки своему обещанию, не дождавшись этого, неизвестного нам срока, открыл собор. Для такого предположения есть как будто бы и основание: Иоанн, как мы видели, прислал св. Кириллу письмо, в котором ясно говорит, что он через 5 – 6 дней будет в Эфесе. Но очень важно знать, когда было это письмо Иоанна послано. В послании „восточных“ к императору Иоанн говорит, что сам Кирилл за два дня до открытия собора извещал его, что весь собор будет ожидать его приезда.1397 Можно решительно утверждать1398, что это извещение св. Кирилл послал Иоанну в ответ на вышеупомянутое письмо последнего, ибо мы не имеем никаких оснований допускать, что св. Кирилл заискивал перед Иоанном (вспомним тон его письма к Иоанну по делу Нестория); а только заискивая перед ним, он мог послать к нему такое извещение, не получив от него вышеупомянутого письма, не ответить же на это любезнейшее письмо Иоанна св. Кирилл не мог, не нарушая правил элементарного приличия. Кроме того, мог ли св. Кирилл посылать навстречу Иоанна такое извещение, не зная, далеко ли он от Эфеса? Итак, свое обещание ждать приезда Иоанна св. Кирилл дал ему, получив от него письмо, где последний указывал и срок этого ожидания – 5– 6 дней. Ответ свой св. Кирилл послал „за два дня до открытия собора“, т. е. 19 июня. Далее. Нельзя допустить, что св. Кирилл ответил Иоанну в самый день получения от него письма, потому что такой важный ответ, как обещание ждать Иоанна, он не мог дать, не посоветовавшись, по крайней мере, с главными епископами своей партии, а это требовало времени. Значит, письмо от Иоанна св. Кирилл получил не позже 18 июня. В письме своем Иоанн обещал, что он через 5–6 дней будет в Эфесе. Так как на доставку этого письма, если считать, что курьер ехал вдвое скорее Иоанна, пошло 2 – 3 дня, то св. Кирилл, получив 18 июня это письмо, был уверен, что Иоанн через остальные 2–3 дня, т. е. 20– 21 июня, прибудет в Эфес. Эти дни и были сроком, условленным между Кириллом и Иоанном для ожидания. В этом смысле и ответил св. Кирилл Иоанну. Поэтому то именно 21 июня, не дождавшись Иоанна в назначенный им же самим срок, и собрались епископы решить, что же им дальше делать, ждать ли Иоанна. Иоанн же снова чем то был задержан (если только он не преднамеренно затягивал свой приезд в Эфес, как думали довольно основательно сторонники св. Кирилла), он не мог явиться к им же самим указанному сроку; поэтому он посылает вперед двух митрополитов сказать св. Кириллу, чтобы его не ждали, если он запоздает. И вот, св. Кирилл, получив это новое известие от Иоанна, счел себя вправе открыть собор. Как мы теперь видим, он не был в это время связан своим обещанием, и потому, если бы даже ему не сообщили прибывшие от Иоанна митрополиты, что он может не ждать Иоанна, то и тогда св. Кирилл имел полное право открыть собор. А фраза Иоанна, переданная через двух митрополитов, уничтожила и всякие другие из моральных побуждений проистекающие или на правилах приличия основанные причины снова откладывать открытие собора. Вот почему св. Кирилл не только всегда указывал на эту фразу Иоанна, как на последнюю причину, разрешившую ему открыть собор, но настойчиво даже в Апологетике к императору подчеркивал ее. „Почему же он, пишет св. Кирилл об Иоанне, не возненавидел, как лжецов и обманщиков тех, которые прибыли прежде него и возвестили собору, что его дожидаться не следует, и что они пришли не самовольно, а по его приказанию – почему не только не возненавидел их, но имеет их в числе лучших своих друзей?“.(1399)
Но говорят, что самый смысл созыва вселенских соборов должен был заставить ожидать всех, особенно главнейших епископов, а между тем, Кирилл открыл собор, не дождавшись епископов целого громадного диоцеза Востока.(1400) На это мы можем прежде всего сказать, что далеко не на всех вселенских соборах были представители всех диоцезов. Если же мы примем во внимание, что на стороне св. Кирилла стояла вся Западная Церковь (две префектуры из 4-х во всей империи), из 5-ти же диоцезов Восточной префектуры(1401) с ним был весь Египет, Азия и много епископов Понта и Фракии и, наконец, из 2-х диоцезов Иллирика (1402) с ним была вся Македония и много епископов Дакии;(1403) то неужели же можно винить св. Кирилла за то, что он, под общим давлением епископов, истомившихся ожиданием, не стал ждать „восточных?“ Кроме того, многих ли епископов он не дождался? Историки, говорящие, что он не дождался всех восточных, сами себе противоречат, потому что сами же указывают в это время в Эфесе многих восточных. Мы уже видели, что если обратиться к подписям 68 епископов, протестовавших против открытия собора без Иоанна, и даже к подписям под актом о низложении Нестория, то оказывается, что в это время в Эфесе было около 20 епископов Востока. Да много ли епископов приехало с Иоанном? Вопрос этот довольно трудный. В своем любезнейшем письме к Кириллу Иоанн шлет ему привет от епископов: Иоанна, Павла и Макария. (1404) Из подписей под актом первого заседания собора „восточных14 видно, что это были: Иоанн Дамасский, Павел Эмесский и Макарий Лаодикийский (1405). Возможно допустить, что только эти три епископа и ехали с Иоанном (1406), так как, если допустить, что с Иоанном ехали и другие епископы, но не пожелали присоединить привет св. Кириллу и от себя, то это не гармонировало-бы с необычайно любезным тоном письма, ибо такой поступок с точки зрения тогдашних, так сказать, правил приличия, был бы величайшим оскорблением, допустимым только по отношению к еретику, уже осужденному собором. С другой стороны, если мы сравним подписи под протестом 68 (1407) с подписями под актом первого заседания „восточных“, (1408) то увидим, что в последнем документе имеются подписи 15-ти епископов, не подписавшихся под протестом.(1409) Если допустить, что всех этих епископов не было в Эфесе 22 июня (1410) и все они приехали с Иоанном, то, значит, с ним приехало 15 епископов. Итак, с Иоанном приехали в Эфес от 3-х до 15-ти епископов. Нужно при этом иметь в виду, что из последних 15 епископов только два (Антиох Вострский и Иоанн Дамасский) были митрополиты, а остальные митрополиты Восточного диоцеза были, очевидно, уже в Эфесе. Итак, можно ли осуждать св. Кирилла, что он при наличности около 250 епископов, бывших в Эфесе, не стал ждать 3 – 15 епископов, ехавших с Иоанном Антиохийским.
Далее. Говорят, что протест 68-ми юридически должен был иметь решающее значение, потому что между ними насчитывалось до 21 митрополита, тогда как на стороне св. Кирилла таковых едва было 19. (1411) Но, во-первых, соборные деяния дают право решительно утверждать, что протест не был прочитан на соборе. (1412) Во-вторых, даже юридически вес двух партий на соборе ни в каком случае нельзя определять числом митрополитов (1413) ведь на весь Египетский диоцез митрополитом был собственно один архиепископ александрийский (1414), а на почти всю западную часть империи – папа; а между тем в Восточном диоцезе почти в каждой провинции было по несколько митрополитов. Можно ли этих митрополитов ставить наравне с папой или с Кириллом с точки зрения даже юридического веса их голоса? Если же мы будем сравнивать эти две партии, так сказать, территориально, то на стороне собора получается, как мы видели, громадный перевес. Это чувствовали и самые 68, так как из них только 10 остались с Несторием и 30 воздержались пока от участия в заседаниях собора, а 28 решительно присоединились к собору. Итак, протест 68-ми не мог, если бы он и был вручен собору, служить достаточным основанием для требования отложить открытие собора еще на несколько дней. Наконец, нужно иметь в виду еще и то, что и сам Несторий, и его сторонники, как мы видели, не отказывались в категорической форме явиться на собор. „Посмотрю, говорил Несторий, и если заблагорассудится мне, то приду“. И присутствовавшие при этом 6 – 7 епископов, сторонники Нестория, сказали: „Посмотрим, и если сочтем нужным, на утро придем“. (1415)
Далее. Мы не можем согласиться и с тем, что св. Кирилл поспешил открыть собор под давлением страха перед формальным обвинением, которое будто бы вез Иоанн от лица своего поместного собора. (1416) С одной стороны, трудно допустить, что Иоанн, действительно, вез такое обвинение, потому что непонятно было бы, почему же он, задержанный на пути непредвиденными обстоятельствами, не переслал это обвинение хотя бы с теми двумя митрополитами, которых он послал вперед к св. Кириллу; или, почему же 68 епископов не догадались сделать то, что хотел сделать Иоанн, тогда как между ними находился даже Феодорит Кирский, уже написавший особое сочинение против анафематизмов св. Кирилла? Мы решительно можем сказать, что у Иоанна не было намерения прибегать к такой крутой мере против анафематизмов св. Кирилла. С другой стороны, и св. Кирилл не мог ожидать подобного шага со стороны Иоанна Антиохийского. Ведь через Акакия Верийского, как мы видели, Иоанн одобрил деятельность св. Кирилла по отношению к Несторию; ведь в письме к Несторию он решительно осуждает его за отказ называть Деву Марию Богородицей; ведь за несколько дней до открытия собора он прислал св. Кириллу самое любезное письмо.(1417) Мог ли св. Кирилл ожидать среди таких обстоятельств формального обвинения от Иоанна? Конечно, св. Кирилл не мог вполне доверять искренности чувств Иоанна, так как он знал его расположение к Несторию. Но мог ли св. Кирилл даже при таком недоверии ожидать от Иоанна такой решительности, упорства и озлобления, какое потом он обнаружил по отношению к нему? (1418) Нет, св. Кирилл объяснял себе такое двоедушие Иоанна, равно как и опоздание на собор, боязнью попасть в число меньшинства на соборе и подвергнуться осуждению вместе с Несторием, или быть вынужденным отречься от своего друга. (1419) А потому св. Кирилл был уверен, что Иоанн не только не думает противодействовать постановлению собора, но даже будет доволен, что тяжелый вопрос решится без него; и это тем более он имел право допускать, что Иоанн сам известил его, чтобы его не ждали. А что действительно св. Кирилл не только не ждал формального осуждения за анафематизмы, но даже и особой оппозиции со стороны Иоанна, это видно из того, что после первого соборного заседания св. Кирилл был уверен, что осталось только „покончить с бумагами“, о чем он и пишет своей пастве с радостью. (1420) Мог ли он так думать и писать, если бы он ожидал формального предания суду со стороны приближавшегося в это время к Эфесу Иоанна, или даже хотя бы упорной оппозиции с его стороны. Нет, даже эта оппозиция была для него неожиданностью. Это мы увидим, между прочим, и из проповеди св. Кирилла против отступника Иоанна. (1421)
Но допустим даже, что св. Кирилл ожидал, что ему придется, так сказать, сесть на скамью подсудимых, если приедет Иоанн и примет участие в соборе. Однако, можно ли и в таком случае безапелляционно осуждать св. Кирилла за то, что он не стал ждать Иоанна? Мы не раз видели, что св. Кирилл готов был всегда жертвовать и, действительно, жертвовал своими личными интересами ради интересов веры и Церкви. Неужели же после этого мы можем допустить, что он не стал ждать Иоанна потому, что боялся за себя, а не за дело веры и Церкви? Конечно, будь председателем собора не он, а Иоанн, ход событий был бы совершенно иной и далеко не в пользу веры и Церкви. Св. Кирилл, конечно, знал это. Мог ли он, предвидя страшную опасность для дела, которому он искренно и самоотверженно служил всю жизнь и в истине которого он не сомневался, мог ли он остаться равнодушным и не употребить всех, зависящих от него и, как мы видели, законных средств, чтобы спасти истину, хотя бы даже ценою возможности навлечь на себя, на свое незапятнанное имя, нарекания и подозрения в каких-нибудь личных неблаговидных планах в деле открытия собора? (1422) „За веру во Христа, говорил он, я готов пострадать и перенести все мучения, какие считаются самыми тяжкими, так что самую смерть, когда подвергнусь ей за это, встречу с услаждением“.(1423) Итак, если св. Кирилл и мог бояться приезда Иоанна, то не за себя, а за чистоту веры и за мир Церковный, а потому и должен был поспешить с открытием собора, чтобы занять место председателя и направлять деятельность собора на пользу Церкви.